Пожар любви - Страница 17

— Я был бы рад, — хрипловато и нежно сказал он, — если бы вы были моей.

На мгновение у Фредерики перехватило дыхание. Она снова ощутила его объятия, прикосновение его горячих губ и твердого тела, прикрыла микрофон рукой и сделала глубокий вдох. Нет, слишком многое стоит на кону… Она опустила руку и небрежно ответила:

— Что ж, позвоните, как только вам понадобится адвокат. В любое время.

Он вздохнул и сменил тему.

— Расскажите мне про вашу бабушку. Похоже, вы с ней очень близки.

Напряжение исчезло, и она с облегчением проговорила длинный монолог о женщине, которая ее вырастила. Сейчас Сабрине Лерминье почти восемьдесят, она болеет артритом, но продолжает оставаться мудрой и полной жизни. Время от времени Дамьен прерывал ее, задавал вопросы и, судя по всему, слушал с интересом. Пока мальчик не пошел в школу, Сабрина каждый день забирает его из детского сада, как когда-то забирала маленькую Фредди, и Эме называет ее «бабушка Барсина»… Оба рассмеялись.

Потом Дамьен сказал:

— Хотелось бы мне, чтобы в детстве у нас с сестрой был такой человек. Мы с Амели были предоставлены самим себе. Мать всегда больше интересовалась мужчинами, которые интересовались ей. Можете мне поверить, недостатка в таких мужчинах не было, потому что внешность у нее соответствующая. Даже сейчас ее светская жизнь куда активнее моей. Спасибо и на том, что она перестала выходить замуж за каждого, кто делает ей предложение. Пара моих знакомых адвокатов, специализирующихся на бракоразводных процессах, нажили на ней целое состояние.

Фредерика обратила внимание, что Дамьен говорит о матери насмешливо, но с явной любовью и даже с оттенком искренней гордости.

— Должно быть, вам пришлось нелегко, — смущенно пробормотала она.

— В каком-то смысле… С другой стороны, я привык к полной самостоятельности, а Амели решила, что ни за что не пойдет по стопам нашей матушки Вероники. Это было для нее делом чести. В результате она стала чертовски хорошей женой и матерью.

— Я вижу, вы гордитесь сестрой.

— О да. Амели молодчина. Знаете, она для меня настоящий островок спасения. Она и ее семья. Когда мир становится с ног на голову — а такое случается частенько, — я бегу к Амели и плачусь ей в жилетку или играю с племянником. Недавно я изображал шоссе, по которому он катал свои игрушечные машинки.

Фредди засмеялась.

— О Господи, и почему это все мальчишки так любят машинки?!

— Как почему? Вы что, шутите? Машина — это свобода. Машина — это власть. По качеству машины можно судить о ее владельце.

— А я-то по простоте душевной думала, что автомобиль — это всего-навсего средство передвижения и причина постоянной головной боли.

— Вы говорите в точности как моя сестра.

— Вполне естественно.

— Нет, вы не правы. Большинство женщин считает автомобиль украшением. Таким же, как красивая сумочка или сережки.

Фредерика рассмеялась и внезапно поняла, что они становятся друзьями. Это было приятно, очень приятно… и опасно. Она откашлялась.

— Знаете, мне пора. Нужно купать Эме.

— Так рано?

— Мы встаем чуть свет. Если я не уложу его к восьми часам, то не успею подготовиться к завтрашнему дню.

— Как по-вашему, есть шанс, что в четверг тренировка все-таки состоится?

— Есть, но очень маленький. После дождя поле превратилось в море грязи.

— Что ж, тогда будем надеяться, что игру не отменят, — со вздохом ответил Дамьен. — Иначе я не увижу вас целую неделю. Если только не сумею куда-нибудь вас вытащить.

Фредерика закусила губу. Отказать было неимоверно трудно, но все же она нашла в себе силы.

— Нет, Дамьен. На Эме уходит все мое свободное время, а он для меня главное.

— Понимаю, — откликнулся он. — Если так, то почему бы нам не отправиться куда-нибудь втроем?..

— Тоже не получится. Понимаете, у Эме проблемы с мужчинами. Биологическая мать часто оставляла его с незнакомыми людьми, а однажды вообще бросила без присмотра, чтобы куда-то поехать с бойфрендом. Мальчик никогда не знал отца, а дружки матери, похоже, не очень хорошо с ним обращались.

— Тем более. Он обязан знать, что на свете есть и другие мужчины. Вам это не приходило в голову?

— Его лечит мужчина-психотерапевт, — ответила Фредерика. — Боюсь, в данный момент у нас просто нет времени ни на что другое.

— «У нас»? А у вас самой? — негромко спросил Дамьен. — Когда у вас появится время для себя?

— Когда Эме действительно станет моим, — сказала она. — Когда все документы будут подписаны и судья скажет, что отныне я его законная мать.

Последовала долгая пауза, а затем Дамьен задумчиво сказал:

— Похоже, у вас с Амели еще больше общего, чем мне казалось.

— Что ж, спасибо. Кажется, вы о ней очень высокого мнения.

— Да, — мечтательно пробормотал он. — Очень высокого. Выше некуда.

— Мне пора идти, — мягко заметила Фредерика. — Я позвоню вам и сообщу, когда состоится следующая тренировка.

— Звоните в любое время.

— До свидания, Дамьен. — Фредерика повесила трубку, не дождавшись ответа. И невольно подумала, каким могло бы быть их будущее свидание. Нет, давать волю фантазиям не следует. Как бы ей этого ни хотелось.

5

Рене обернулась и улыбнулась, притворившись, будто она не знала, что личный лифт Дамьена идет вниз. Увидев ее, Дамьен быстро поднял руку и нажал первую попавшуюся кнопку. Створки начали смыкаться вновь, и лицо Рене, до того хранившее выражение невинного удивления, стало злобным. Дамьен покачал головой. Он не собирается снова разыгрывать эту сцену. На прошлой неделе она дважды умудрялась «столкнуться» с ним. Дважды они начинали спорить, но что бы ни говорила и ни делала Рене, уступать он не намерен. Он хотел, чтобы она ушла из этого дома и из его жизни.