Пожар любви - Страница 41

Вот Рене приближается к Дамьену, стоящему у лифта. Затем следует горячий обмен репликами, после чего Дамьен выходит из кадра, а Рене следует за ним… Шарпантье быстро прокрутил ленту вперед, пропустив кадры, которые он назвал мертвыми. Рене снова появляется перед объективом видеокамеры. Она пошатывается, ее волосы взлохмачены, лиф платья порван, шею покрывают синяки… Для пущего эффекта Гастон Шарпантье остановил кадр.

— Я думаю, это говорит само за себя, — самодовольно заявил он.

Глядя прямо на Фредерику, Дамьен воскликнул:

— Все было совсем не так! Я ее и пальцем не трогал!

— Камера не лжет! — возразила Рене.

— Но не всегда говорит всю правду, — хладнокровно парировала Фредерика. С этими словами она положила на стол аудиозапись.

Элен тут же встала и раздала копии показаний, подписанных начальником охраны дома, принадлежавшего Дамьену.

— Сотрудник охраны, — заявила Фредерика, — объяснил своему начальнику, что сделал эту запись, потому что появление мадемуазель Шапюи явно расстроило месье Бержера. Цель охраны — забота о сохранении собственности месье Бержера, а у охранника возникло подозрение, что личный лифт домовладельца был поврежден намеренно.

Тут Рене истерически засмеялась и громко заявила, что лифт тут ни при чем; видеозапись доказывает, что Дамьен набросился на нее с кулаками, когда она попросила не выбрасывать ее на улицу.

Фредерика только улыбнулась и вставила в видеоплеер собственную ленту, где изображение совмещалось со звуком. На это Фредди потратила весь вчерашний вечер, и хотя получилось хуже, чем ей хотелось, однако качество оказалось вполне приличным.

— Давайте попробуем еще раз, — сказала она и нажала на кнопку. На экране появилась сцена, предшествовавшая выходу Рене.

Сначала Дамьен пытается вызвать лифт, затем звонит в охрану… Звук не совсем совпадал с изображением, но был хорошо слышен; во всяком случае, запись четко зафиксировала все слова, сказанные в то утро Дамьеном и Рене. Звук пощечины, закаченной Рене Дамьену, слышался четко. Так же, как и ее наглые угрозы. К тому моменту, когда из-за угла лифта шатаясь вышла всклокоченная Рене, притворившаяся, что на нее напали, даже ежу было понятно, что Дамьен ни в чем не виноват. И все же Рене не могла поверить, что дело проиграно.

— Это фальшивка! — отчаянно завопила она. Ее адвокат сидел, закрыв лицо руками. — Слова не совпадают с движениями губ!

— У вас есть заявление охранника, — спокойно сказала Фредерика. — Конечно, мы вызовем его в суд для дачи показаний, а профессионал сумеет точно совместить две ленты. — Она смерила Рене пронизывающим взглядом и продолжила: — Мы еще не знаем, как вы повредили лифт, но я не сомневаюсь, что это будет установлено. Вы заранее срежиссировали эту сцену, зная, что она будет зафиксирована видеокамерой. Однако не учли ни аудиозапись, ни компетентность охранников месье Бержера.

— Я ничего не знал об этом! — с жаром прервал ее Гастон Шарпантье. — Я знал, что выиграть дело в суде, возможно, не удастся, и пытался добиться соглашения, но не знал, что это был подлог.

Фредерика кивнула.

— Догадываюсь, что вы отзовете иск.

— Да.

— Нет! — воскликнула Рене.

Адвокат сурово сказал своей подзащитной:

— Разве вы не поняли? Скажите спасибо, если вас не привлекут к суду за мошенничество и, как я подозреваю, приставания. Самое меньшее, что вам грозит, это иск месье Бержера с требованием возмещения средств, которые он потратил на свою защиту.

— Если бы он сразу дал мне деньги, я бы не пошла на это! — проговорила Рене. — У него их куча!

Гастон Шарпантье тяжело вздохнул и обратился к Дамьену:

— Пожалуйста, примите мои извинения, месье Бержера. Принимая во внимание вашу репутацию, я решил, что в требованиях мадемуазель Шапюи есть свой резон.

Дамьен покачал головой.

— Я вас не осуждаю. Образ жизни, который я вел, давал повод так думать всем, кто не знал меня близко. — Он снова посмотрел на Фредерику. — Но в последнее время я сильно изменился к лучшему.

— Это не значит, что мы не станем подавать иск о возмещении убытков, — предупредил Гюстав Клоше.

— Нет, значит, — возразил Дамьен. — Дело было совсем не в деньгах.

— Ну что ж, — вмешалась Фредерика, довольная таким поворотом событий, — если мадемуазель Шапюи сделает заявление для прессы, что Дамьен ничем не заслужил выдвинутых против него обвинений, я тоже буду рекомендовать нашему клиенту не подавать иск о вымогательстве.

Мысль о том, что ее обвинят в уголовном преступлении, заставила Рене побледнеть. Гастон Шарпантье поднялся и промолвил:

— Если она не сделает такого заявления, его сделаю я. — Уничтоженная Рене плюхнулась в кресло. — Иск будет отозван завтра, — добавил Шарпантье и рывком поднял ее.

Пока он вытаскивал из комнаты что-то вопившую Рене, партнеры столпились вокруг Дамьена и начали поздравлять его. Фредерика стояла и осматривалась по сторонам. Она плохо соображала, где находится, и умирала от усталости. Элен, знавшая, что ей нужно вернуться к Эме, показала на дверь и широко улыбнулась. Фредерика кивнула и решила улизнуть под шумок. Ей требовалось поспать, а потом подумать. Она почти добралась до дверей, когда на ее плечо легла чья-то рука. Обернувшись, Фредди оказалась лицом к лицу с Жоржем Палотеном.

— Хорошая работа, советник.

Хотя Фредерика ожидала увидеть совсем другое лицо, но в негромкой похвале младшего партнера фирмы слышалось долгожданное признание.

— Спасибо, — сказала она и ушла.